Монархия vs. демократия
1. Поскольку монарх передаёт страну по наследству своему сыну – у него есть сильнейший стимул до самой смерти стремиться к сохранению и приумножению её ценности. Демократический правитель был и остается временщиком. В этом качестве он стремится максимизировать все виды текущих доходов государства, принося в жертву все виды капитальных ценностей [1].
2. Будущего монарха с детства готовят к предстоящей работе и он, как правило, имеет гораздо лучшее образование и воспитание, чем демократический правитель, т.е. монарх компетентнее.
3. Монарх вынужден гораздо сильнее дорожить своей репутацией (т.е. вести себя адекватно, в соответствии с моралью и обычаями), поскольку он не временщик и не уйдёт в небытие через 4-8 лет и ему с этой репутацией править всю жизнь. Отчасти репутация монарха даже по наследству передаётся. А такие понятия эпохи монархий как честь и долг - фактически умерли в эпоху демократий.
4. Охота за голосами избирателей (а у бедняка и богача по одному голосу) не является для монархов стимулом к ограблению богатых в пользу бедных, к ущемлению прав малых групп в пользу больших. При демократии же, сам процесс предвыборной борьбы стимулирует кандидатов придумывать новые способы угодить своему электорату, т.е. дать ему какую-нибудь подачку или привилегию, что можно сделать только за счёт других. Это, кстати, ведёт к постоянному росту конфликтности в демократических станах, а так же фискальной и юридической неопределённости.
5. Охота за голосами избирателей не является для монархов стимулом к взятию в долг (для раздачи подачек электорату) и решению текущих проблем за счёт будущих. То, что самому же потом придётся и отдавать (в отличие от ситуации при демократии, когда берут одни, а отдают совсем другие) - явный дестимул для взятия в долг. Конечно, монархи тоже брали в долг, особенно в военное время, но в мирное время их долг обычно сокращался, долг же демократических государств растёт всегда и непрерывно и достиг уже невиданных масштабов [1]. Кстати, по логике, рост госзаимствований должен расти накануне выборов, когда текущая власть, желая избраться на новый срок пытается подмазать электорат.
6. Власть монарха над людьми как бы делегируется Богом (на Западе, например, посредством Папы Римского, а в России, после церковного обряда помазания на царство, царь считался Христомиметом – подражателем мук Христовых), а потому это не вполне власть человека над человеком. При демократии же люди правят людьми, т.е. это уже похоже на рабство, и чтобы это прикрыть принято считать что подвластные подчиняются добровольно, что я категорически отрицаю. Если быть рабом божьим – куда ни шло, то быть рабом людей – уже ни в какие ворота не лезет.
7. Будучи чем-то недоступным, а отчасти даже мистически-потусторонней и чужой, монархическая власть, как правило не может достичь того же уровня доверия со стороны простых людей, что и демократическая, а потому не может их так сильно кидать, как это делает демократическая. Трудно кинуть того, кто тебе не верит.
8. Отсутствие индульгенции в виде воли народа (как у демократического правителя) не позволяют монарху творить всё что взбредёт в голову без опасения вызвать недовольство этого народа (хороший текст о «воле народа» [3]).
9. При демократии решения принимаются коллегиально, безлично, а потому могут быть глупыми, циничными и жестокими. Анонимно, под маской можно делать всё – воины разных времён и народов это прекрасно знают. (Кстати, поэтому президентская республика лучше парламентской, см. [4].)
10. Человек совсем по разному воспринимает разрушение своего дома ураганом и соседом. В первом случае терпеливо отстроит заново, во втором - сначала пристрелит соседа. При демократии люди терпят проделки власти (чиновников), потому что это квазиприродное стихийное бедствие, проявление некой безликой “воли народа”, а при монархии никакой безликости нет и терпение быстро кончается (поэтому монархов свергали за такие пустяки, которые демократический правитель творит чуть ли не ежедневно).
11. Человек гораздо легче подчиняется и терпимей относится к органу власти, в который может попасть сам или куда могут попасть его дети. Так, возможность стать надзирателем стимулировала рабов вести себя хорошо. Из-за этой терпимости и упомянутой выше квазиприродной безличности, демократическая власть всё время расширяется. И если при монархиях (на рубеже 19-20-го веков) бюджет расширенного правительства (весь объём налоговых изъятий) был 5-7% ВВП, то сейчас это 50-70% ВВП, а число госслужащих выросло с 3% населения, до 15-20% [1].
12. Сам факт наличия парламента, т.е. органа клепающего законы, извращает представления о праве и порождает юридическую неопределённость. Если в характерном для эпохи монархий естественном праве, берущем своё начало у Отцов Церкви, считается, что право есть (дано Богом) независимо от данности его властями (то, что кем-то даётся называется привилегиями) и его можно открывать (как открывают законы природы), но не создавать (это только Бог может), то в этатистских концепциях права, государство может творить право, как творил Бог Небо и Землю. Следствием этого стали сотни и тысячи томов сотворённого права, портящего бумагу и жизнь людям.
13. При демократии воля народа de facto является источником права. Причём это такой маразм, что даже этатистские доктрины права официально этого не признают. Но почему же тогда легализованы и поддерживаются властями профсоюзы – эти организованные преступные группировки, созданные для вымогательства и шантажа работодателей? Да потому, что работников больше, чем работодателей и властям нужны их голоса! При демократии если бандитов много, то бандитизм – не преступление. При адекватном монархе легализация ОПГ (кроме самого государства) невозможна.
14. Вследствие п.п.4,12,13 демократия с неизбежностью порождает социальное государство, а то с неизбежностью ведёт к деградации и вымиранию нации (подробнее в [2]). И хотя, в принципе, можно представить себе перераспределяющую монархию, но естественное недоверие к власти и персонифицированность (а не анонимность) перераспределяющей силы будут тормозить этот процесс.
15. При демократии на выборы тратятся огромные денежные и людские ресурсы.
16. При демократии а) масштабное нормотворчество порождает массу контролирующих исполнение норм чиновников; б) перераспределение требует чиновников; в) сам процесс выборов обслуживают чиновники, политтехнологи и прочее. Всё это проедающие ресурсы общества паразиты, кормящиеся с демократии и заинтересованные в её продолжении и расширении. При этом государственная бюрократия порождает в частных структурах противостоящую ей или работающую на неё парабюрократию, что поглощает ресурсы и понижает КПД этих структур.
17. При демократии участники предвыборной кампании для получения денег заключают сделки с лоббистскими структурами, следствием чего является протекционизм и неравенство субъектов рынка – что хоть и встречается при монархии, но не в столь больших масштабах. В США объём налоговых льгот примерно равен бюджету страны.
18. Если при монархии народ сам по себе, а монарх сам по себе (их никто не отождествлял), то при демократии (когда народ выбирает власть) народ и власть - это нечто единое. И если во времена монархий война двух стран – это столкновение царских армий без участия простого народа (редкими случаями которого так умилялся Лев Толстой) и с минимальными потерями среди мирного населения, то в эпоху демократий война двух стран – это война народов с массовым истреблением мирного населения. Такой уровень варварства был характерен только для религиозных войн, когда истреблялись носители веры, а не вооружённый противник. Отождествление власти и народа также порождает теракты против мирного населения, не имеющие аналогов при монархии.
